Бывает иногда такие дни, в которые теряешь не только стимул или вдохновение, но и самого себя. Бывают иногда такие ситуации, в которых не знаешь, что делать, полностью отдаваясь происходящему и опять же теряя самого себя. Бывают иногда такие моменты, в которых уже ничего не имеет значение, нет никаких правил и границ, делаешь что хочешь, только вопреки всем сложившимся устоям, за твою вольность тебе что-нибудь, да будет. Бывает иногда... да много  чего бывает в этой жизни! Всего и не упомнишь, просто в каждом случае нужно оставаться собой, не надевать ни чьих масок, не играть ни чьи роли, никому не подрожать. Это гораздо проще, чем, кажется, во всём надо искать золотую середину. Вот сегодня, 17 февраля, на улице снега много, холодно, не видно ничего, а один очень умный человек сумел сказать, не посчитайте за тавтологию, очень умную вещь: "Единственное лекарство против тщеславия - смех, и единственный недостаток, над которым можно смеяться, - тщеславие". Анри Бергсон.
В такой момент, Фокс вспомнил именно этого учёного и прекрасного философа, просто он был лично знаком с этим лысым дядей, и тот очень напоминал ему самого себя, в будущем Стоун тайно надеялся пойти по стопам Анри. Вернёмся в, заваленное всяким учёным хламом, помещение, внутри рядом с бежевым потрёпанным диванчиком, у огромной стопки старинных книг происходит нечто безумное и интересное, любой заглянувший покрылся бы перворазрядной краснотой. Вот только зрителей никто не ждал, и Фокс в тайне надеялся, что деревянная дверь намертво заперта под тяжёлым металлическим замком. Он не боялся слухов, так уж повелось, что они окружали его с самого детства, он не боялся подпорченной репутации, ведь учёный отлично понимал, что его мозги придумают, как выкрутиться из такой пикантной и личной ситуации. В мозгу даже появился план, как можно было бы выкрутиться. Ректор академии мужчина непростой, да и лечь под него никто не запрещал. В общем, к чему всё это... если где-то подожмёт, как например, сейчас в штанах, Фокс знал, что делать и как.
Жар становился всё сильнее, парень перестал отвечать за свои слова, хотя изредка пытался поставить рассудок на место, плохо получалось. Холодные, до безумия холодные пальцы алхимика начали терзать разгорячённое под ним тело, вовсе не невинного учёного, как могло бы показать на первый взгляд. Почему-то Стоуну жутко хотелось рассмеяться, но это было не уместно и подозрительно, он же всё-таки не псих. Джок успевал что-то говорить, отчего фиолетового посещали нехорошие мысли, а не дать ли чем-нибудь тяжёлым по зелёной голове, что бы не болтал о таких извращённых и притягательных вещах. К сожалению, в зоне досягаемости оказался лишь единственный томик с золотой надписью, пролог которого Фокс знал наизусть.  В ответ на инициативу парня, скользкий язык алхимика прошёлся по груди, облизывая всё, что попадается на пути, ключицы, грудную клетку, соски, начало рёбер. Потом снова поднялся вверх, изучая шею. Вздрагивать каждый раз, Фокс перестал, зарываясь тонкой рукой в зелёный ворох, как бы прижимая к себе ещё ближе. Если быть честным, Стоун ни за что не скажет, как выглядит его любовник точно, просто все черты лица постоянно куда-то ускальзывают, не оставаясь в памяти надолго. Может это из-за перевозбуждения? Тогда Джокер прав, учёный разгорелся не на шутку, будьте добры, теперь всё довести до приличного конца.
- Тебе ведь, наверное, так тесно, да?
Внизу всё отозвалось приятным покалыванием, доставляя практически ощутимую боль. Бёдра произвольно двинулись вверх, желая встретить холодную ладонь. Фокс никак не отреагировал на отсутствие собственных штанов, его немного смущал тот факт, что алхимик всё ещё в одежде. Что-то бессвязно, но очень угрожающе прохрипев, цепкие пальчики буквально вырвали Джока из тёплого свитера, а небольшие ногти тут же прошлись по бокам и  пояснице, оставляя заметные красные полосы.
Может в воздухе брызнули ядовитыми испарениями камелии, от чего же так жарко?
Фиолетоволосый искренне не понимал своего поведения, надеясь разобраться во всём по окончанию. Голова резко запрокинулась, кажется, межпозвоночные диски хрустнули, да плевать.
- [i]К чёрту академию, к чёрту тех зануд и ботаников, к чёрту цифры и таблицы, завтра же увольняюсь и иду работать в бордель! - зрачки расширились, руки сжались сильнее, движения становились всё более смазанными. Неужели это и есть счастье?[/i]