Уильям был не особо рад, да и не особо озлоблен на отказ делать минет. А что? Мне стыдно вставать перед ним на колени. Я и так половину тренировки у него в ногах провожу, так ещё и сейчас. Не заставит же он меня это делать? … Правда? Правда же?! Вот в данный момент стало страшновато. Перспектива быть насильственно заставленной делать наставнику минет, совсем не привлекала и страшила. В одну секунду захотелось тихенько одеться и уйти, но было уже слишком поздно. Уильям снял с неё верх одежды…
    - Я делаю то, что хочу. А вот после этой безразличной фразы, стало совсем страшно. Мало ли что ему вздумается! Появилась какая-то некая скованность в движениях и непонятная робость. А ещё, где-то в глубине души, совсем в глубине, зародилось маленькое-маленькое чувство обиды, которое потом ещё проявит себя. Но об этом позже.
    Уильям расстегнул её штаны, и провёл рукой по кружевному, нижнему белью.
    - А я-то думал, что даже моё присутствие рядом с тобой тебе не нравится. Однако тело говорит совершенно обратные вещи. Какой же он злой. Он в душе настолько злой, что никогда-никогда в своей жизни не сможет быть ласковым и заботливым. Даже во время любви, он жесток. Это сидит в его натуре…или, просто, он ненавидит меня настолько, что сейчас убьёт. Вдруг стало больно. Уильям положил вторую руку на спину Звезды и положил прямо на синяк. Девушка выгнулась от боли, пытаясь скинуть руку со спины. Но нет же, рука прижала новоиспечённую гематому ещё сильнее. Сжав зубы, Вед стала терпеть. Она всё-равно уже сказать ничего не может, её не позволена. Сейчас она как предмет, как игрушка, с которой можно делать всё, что захочется.
    Наставник снова приник к её губам и на немного обида всё-таки утихла. Что он делает со мной? Почему в его присутствии я не такая? И почему он изменяет мой характер, мои принципы и мою сущность?
    Да, если бы сейчас показать Вед тому, кто, её знал до поступления в Орден. Он бы сказал, что это небо и земля. Раньше она была беспринципной стервой, которая могла убить взглядом на улице, которая делала всё, что хотела. А теперь, она похожа на маленькую, худенькую, зашуганную овечку, которая пугается каждого шороха и молится каждую ночь, чтобы наутро она проснулась. Большая разница, не так ли?
    Мысли совсем уехали куда-то не туда, вдруг Уильям поднял её и довольно-таки бездушно бросил её на кровать. Сам же нависнув сверху. Ведетт по привычке, вспоминая события двухгодовой давности, крепко сжала ноги. И раздвигать их совсем не хотелось. А ещё страшило то, что сейчас Уильям на него с силой навалиться и раздавит, к чёртовой матери!

  Уильям закипал от ярости, всё быстрее набирал обороты и позволял себя слишком много. В душе Ведетт кричала: «Остановись! Остановись, пожалуйста!» Сердце бешено колотилось внутри. Было больно, обидно, но высказаться страшно. Уильям выглядел настолько яростным, что, казалось, сейчас у него пар пойдёт из ноздрей и он возьмёт её за шею и задушит одним маленьким движением.
   Он навис над ней, всё с такой же яростью, готовый разгрызть и разнести девушку в клочья. Он больно вцепился в запястье оборотня, что даже кровь перестала поступать в пальцы. Они стали белыми, как снег и холодными, как лёд. Как вдруг Уил остановился и немного покачнулся. Его глаза буду застлались пеленой воспоминаний, мыслей и образов. Он замер, будто кто-то в сердцах крикнул: «Стоп!». Гробовая тишина. И голос, тихий, рычащий, почти не слышный, грустный.
    Ксандра… Что?! Ведетт приоткрыла рот. Большой огромный меч вонзили в её сердце. Боль прокатилась по всему телу. Захотелось кричать, рыдать, биться в истерике. Не хотелось больше жить! Хотелось бежать на край света, чтобы никто её там не нашёл, чтобы никогда она не видела ни одного человеческого лица, не слышала человеческого голоса и не чувствовала эмоций. Горькая слеза скатилась по её лицу и замерла на щеке. Ситуация была невыносимая, ужасная. По телу стартовала мелкая дрожь. Меч из сердца резко вытащили, и осталась пустота…
    Уильям пожался вперёд, и нежно коснулся её шеи, как никогда прежде не касался.
    - Я никогда тебя не отпущу Было ясно как божий день, что в девушке Уил видит другую, а эта – просто «какая-то» для плотских утех и удовлетворения желаний, ничего не значащая, пустое место! Вед дотронулась дрожащей рукой до его плеча, чтобы оттолкнуть его, но сил совсем не было. Она только немного попыталась хоть как-то отодвинуть его, но эти движения были ничтожны, даже похожи на простые поглаживания.
    – Отпусти меня. Я не хочу тебя видеть Голос дрожал и заикался на первых буквах слов. Слёзы быстро катились из глаз, оставаясь на щеках и губах солёными капельками. Ноги задрожали и больше ничего не хотелось. Быстрее бы убежать и скрыться. Залезть в свою кровать, накрыть одеялом и накрыть голову подушкой. Остаться с собой и зарыдать, громко и отчаянно. Её никто никогда не любил и даже собственный наставник видит в ней другую девушку.  Пустота засасывала изнутри, не оставляя ни чувств, ни эмоций, ни страсти, ни желания. Этот поступок был слишком обиден, слишком жесток, чтобы терпеть его. Видимо, Уильям совсем не представляет, что другой человек может чувствовать, и может ли вообще. У Звезды в голове не укладывалось её собственная ситуация. А ведь её никто, никогда не любил! Мать бросила её сразу же, как она появилась. В детстве хорошо относился к ней только папа Винс. Она всегда была яблоком раздора, где бы она не находилась. Ведь она никому не нужна! Ведь даже сейчас, она никому не нужна! Слёзы хлынули с новой силой. Но оборотень плакала очень странно. Она не хлюпала носом, не издавала никаких звуков. Слёзы сами катились по щекам, тихо и безмолвно, будто девушка уже умерла…

   Лицо Уильяма приняло недовольное выражения лица. Но немного безразличности всё-таки в нём было. Это тоже прилично задевало, но хуже уже быть не могло.
  - Не хочешь видеть, значит? и вдруг Уильям расхохотался. Я соврала. Хуже может быть. После его усмешки стало ещё хуже. Он отстранился и слез с кровати. Вед быстро застегнула штаны и нащупала на кровати свой чёрный бюстгальтер. Она быстро скрепила его на груди и поднялась с кровати.
  - Так и не поняла, зачем я унижаю тебя больше других? Зачем не хочу, чтобы ты была здесь и подвергала себя опасности? Ведетт точно знала ответ. А что тут было думать? Она бы точно так же поступала бы с человеком, которого ненавидит. Он издевался над ней, как мог. Она никогда не плакала при нём. Она приходила разбитая морально и физически, прыгала в кровать и рыдала в подушку. У неё наверняка подушка не из перьев состоит, а из слёз.
   Уильям сел на кресло, подперев голову рукой.
   - Боже, какой же у него торс…
   - Не забывайся!
   - А ну да, точно.
    - Я никогда и ни в ком не искал Кассандры. И чего я тут распинаюсь перед какой-то глупой девчонкой? Ведетт тихо всхлипнула под шумок его речей. «Глупая девчонка» её совершенно не задевала, потому что это была самая ничтожная доля того, что говорил ей Уил.
   Он считает её слабой, ничтожной, никем. А разве уже не поступок, что она три месяца терпела издевательства и побои, что ни разу не пожаловалась, что ни заплакала при нём?! Это не подвиг? Да он ненасытная тварь! Я должна умереть, чтобы он понял, что я сильная? Или, может, со скалы спрыгнуть, а потом подняться наверх и с непринуждённой мордой сказать: «Что-то сегодня камни не твёрдые…»? Злость и ярость медленно закипала, как закипает вода на огне. Сначала медленно, а потом всё быстрее, начинает бурлить и выпрыгивать из ковша.
    Да ты ненавидишь меня! Тут нечего даже понимать! Я три месяца терпела всё, ничего не сказав! И ты всё-равно считаешь меня слабой! Я никогда, никогда не уйду из Ордена, потому что я не слабая! – на слове « не слабая», она резко взмахнула рукой(для убедительности речей) и со всей силы стукнулась об деревянный край кровати. Глухо и тихо вскрикнув, она взяла одну руку в другую, сжимая ушибленную косточку.
    Я снова облажалась! Она села на пол возле кровати, поджав под себя ноги и «окунув» голову вниз. Она даже не может убедить его в том, что она чего то стоит! Может, я и вправду ничтожество, может я и вправду ничего не стою, поэтому и доказать не могу? Слёзы больше не лились, она тихо смотрела в темноту и думала, думала, не о чём. Вдруг ей вспомнился папа Винсент, его добрая улыбка, весёлые усы, нелепая лысина и маленькие, добродушные глаза. Захотелось его увидеть, обнять, почувствовать запах пирожков из таверны. мммм
м

   Уильям поднялся с кресла, и Ведетт вдруг на секунду испугалась. Но страх утих, когда мужчина прошёл мимо к комоду. Вскоре он присел рядом, и спокойно взяв руку оборотня, он ловко и быстро замотал запястье. Сразу стало лучше, и Вед только тихо вздохнула.
    - Я раньше в стенку бил руками, с тех пор и осталась. После того как стал вампиром- меня попросили больше так не делать, иначе замок развалится. Значит ему тоже бывало плохо. Не просто же так от балды он в стенку бил. Значит, он тоже может что-то чувствовать. А я уже начала в этом сомневаться… Вед, он не бесчувственная тварь! Да, я знаю, просто пару минут, мне казалось не так.
    - Я хотел всего-лишь защитить тебя и твоего мужчину, усатый который. Став инквизитором ты обречёшь на небезопасное существование не только себя, но и тех, кого любишь. Ведетт нахмурилась. Какой такой мой усатый мужчина? Почему я о нём не знаю? Но через пару секунд до девушки дошло, кого наставник имеет в виду.
    – Уил, этот мужчина -  мой приёмный отец. Ему опасность уж точно не будет грозить, а кроме него у меня больше никого нет. Даже думать нечего… А я…А я всё-равно когда-нибудь умру, так что… Ведетт вздохнула с незаметной, грустной улыбкой. В носу кололо, потому что Уильям щёлкнул прямо по середине. Очень хотелось чихнуть, но девушка глубоко вздохнула носом, и щекотать перестало.
    Вдруг она задумалась над тем, что сказала. Хмм, а ведь у неё действительно никого нет. Папа Винсент и…всё? Да, есть ещё бывший сосед, с которым она имела кое-какие лёгкие связи, но он наверняка уже и не помнит её, да и это было просто от безделья...Маргарет? Девушка, которую Вед нашла для папы Винса. Маргарет ей никто, да и Звезда толком не знает вместе ли ещё папа с ней. Она пыталась вспомнить ещё пару человек, но кроме милой старушки-продавщицы газет она никого не вспомнила.  Скорбно…
    Да уж, глупо вообще всё вышло. Не надо было поддаваться. С самого первого момента надо было прервать прикосновения в шею и убежать в комнату. Сейчас бы спала и видела 33 – ий сон, а не сидела здесь, почти обнажённая кстати говоря!
    Ведетт схватилась за руку Уильяма. Нет, она не хотела так навязаться, чтобы он её поднял. Благо, пока не старая, сама может подняться. Она просто схватилась да его большую ладонь и сжала. Кстати, она могла еле-еле обхватить его ладонь полностью. Ещё и температура такая разная…у него тёплая рука, а у неё нет. Потому что запястье пока не отошло от удара и от того что Уильям тогда его сжал, чуть не раздробив в жопу.
    - Ну, ты как?
    - Да я никак…